Норд-Ост глазами жителя Башкирии: Нас хотели убить

Марат Абдрахимов - артист из Башкирии, который смог пережить трагедию в «Норд-Осте» Фото: www.kino-teatr.ru

15 лет назад, 23 октября в 21:05 по московскому времени в здании Театрального центра на Дубровке ворвались вооруженные люди в камуфляже. В это время заканчивалась первая сцена второго действия мюзикла «Норд-Ост». Люди не сразу поняли, что это захват. В заложниках у 40 террористов оказалось 916 человек. И потянулись самые страшные в их жизни трое суток.

Здание театра окружили бойцы спецназа

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Закончилось все неоднозначным штурмом, в котором погибло от 130 человек (по официальным данным) и 174 (по данным общественной организации «Норд-Ост» - прим. ред).

Марат Абдрахимов – российский актер театра и кино, родом из Зианчуриснкого района Башкирии. Волей судеб, в тот роковой день он играл в мюзикле, чуть не стоившем ему жизни.

- Марат, как вы пришли в искусство? Расскажите о самом мюзикле. Кого вы играли?

- Я всегда любил петь, танцевать, играть. У меня музыкальная семья: мама была педагогом в детской музыкальной школе, папа занимался художественной самодеятельностью в различных кружках дома культуры – пел, танцевал, ходил в драматический кружок. С мамой он познакомился в хоровом коллективе - она там преподавала. Конечно, родителям было приятно, когда я уехал учиться в московский ГИТИС.

«Норд-Ост» – мюзикл, поставленный по роману Вениамина Каверина «Два капитана». Авторы Георгий Васильев и Алексей Иващенко начали работу над ним в 1998 году. Труд занял три года, это довольно долго, по театральным меркам. Это был мюзикл совершенно иного уровня. Сперва создатели написали музыку, потом ездили в Англию, изучали другие спектакли. После объявили кастинг в Москве. Это был первый настоящий российский мюзикл с прекрасными декорациями, хорошей хореографией и интересной историей. Могу совершенно точно сказать, что за 16 лет с момента возникновения спектакля такого уровня мюзикла в России до сих пор нет, и думаю, что не будет. Народ его обожал.

- Как начался тот день, 23 октября? У артистов были какие-то ощущения перед началом спектакля?

- Это было рядовое выступление, мы играли мюзикл уже второй год. Но было непонятное состояние. Прямо перед началом мы стояли за закрытым занавесом, был номер «Летчики». Мы будто чувствовали что-то, никто не хотел играть. Уже потом выяснилось, что похожее чувство было у всех.

- Где вы были, когда в зал ворвались террористы?

- Мы стояли прямо на сцене, перед зрителями. Было начало второго акта. Потом на сцену забрался человек. Он остановил спектакль и начал стрелять из автомата. Нас всех вытолкнули в зал.

- А как зрители отреагировали?

- Сперва никто не поверил. Думали, что это часть спектакля. Но затем все осознали, что случилось страшное. Началось состояние жуткого ожидания и шока.

- А как выглядели террористы? Прямо так, как их показывали в репортажах?

- Да. Мужчина в военном камуфляже. Девушки в черной одежде и с закрытыми лицами. Сложно сказать, сколько всего их было в театре. Кто-то находился в других помещениях. Ориентировочно, 20-25 человек.

- Как эти люди относились к заложникам? Были какие-то требования?

- Террористы сразу объявили два главных требования: вывести войска из Чечни и отделить регион от России. Люди пытались наладить с ними отношения. В какой-то мере это удалось – отпустили детей до 10 лет. Потом они предложили выйти из здания гражданам Турции, Грузии и еще каких-то стран. Со мной рядом сидели гости из Голландии. Их отпускать не стали.

- Где вас держали все это время? Были мысли о побеге?

- С самого начала удалось убежать почти половине актеров. Все, за кулисами и не на сцене, спрятались в гримерках и заперлись. Ночью они спустились с окна по связанным костюмам. Всех остальных держали в креслах в зале. Сложнее всего было детской труппе. Их вырвали из репетиционного зала и усадили со всеми остальными. К сожалению, мы потеряли двоих юных артистов – Арсения Куриленко и Кристину Курбатову. Им было по 13 и 14 лет. Ребята погибли от отравляющего газа.

- Вас кормили? Были какие-то поблажки для пожилых, женщин, детей?

- Конкретно я ничего не ел. Не хотелось в таком состоянии шока. Пить я просил, только когда язык прилипал к небу. В зале стояло зловоние: к сожалению, нас заставляли ходить в туалет в оркестровую яму. Все было по колено в нечистотах. Это ужасно. Никаких привилегий для женщин или пожилых не было – все сидели вместе.

- В СМИ говорили, что террористы пили и принимали наркотики, это правда?

- Лично я ничего такого не видел. Они постоянно и демонстративно молились. Может быть, мужчины что-то принимали, они периодически уходили и возвращались. Девушки-террористки всегда были на виду.

- У вас было желание сбежать из зала? Может быть, заложники какие-то планы строили?

- Нас сразу предупредили, что, если кто-то попытается, если кто-то будет «чудить», по ним начнут стрелять и кидать гранаты. Я хорошо помню момент, как у одного парня сдали нервы. Он вскочил и побежал вверх прямо по спинкам кресел. Кричал, что не может терпеть и ему плохо. Шахидки начали стрелять, но попали в женщину, которая сидела рядом. Она погибла. Уже потом его поймали, увели и расстреляли.

- Заложники верили, что их спасут?

- Люди всегда верят в лучшее. Я не знал, что будет с нами. Но очень хотел выжить. Понимал, что если умру, мои родители этого не переживут. Поэтому даже мыслей о смерти не было. Были люди, которые смирились с участью. Они погибли. Те, кто отчаянно сопротивлялись, выжили. Был пример: рядом со мной сидел мужчина, он как-то смог позвонить жене, рассказал, где лежат ключи от машины, страховка, как ее лучше продать.

- Чем вы занимались, когда начался штурм? Чувствовали, что скоро что-то произойдет?

- Это были третьи сутки после захвата. Все это время я не спал. Не ел. Реальность просто начала плыть. Вечером один из главных террористов сказал нам, что есть договоренность и утром будут переговоры о том, чтобы постепенно отпускать людей. Я попытался заснуть и примерно в 2:30 забрался под кресло. Штурм начался в 5 утра.

По вентиляции театра пустили некий газ, который «усыпил» всех, кто находился в зале. К сожалению, многие заложники так и не очнулись после его воздействия.

Штурм начался ранним утром 26 октября

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

- Много товарищей вы потеряли в этой трагедии?

- Да. Двух актеров из детской труппы, музыкантов из оркестра. От рук террористов погибли четыре человека – их расстреляли. А всего на тот момент погибли около 130 человек. К сожалению, список растет с каждым годом. Много людей пострадало по здоровью. С нами был Борис Лапин, мой коллега из Башкирии. Позже у него диагностировали рак мозга. Он погиб. Я считаю, что это связано с тем газом. Это очень неприятная тема. О ней говорить не принято.

Сразу после освобождения заложников увозили на обыкновенных автобусах Фото: соцсети

- Марат, вы смогли перебороть страх и вернуться на эту сцену?

- Нам пришлось возвращаться в это здание, когда спектакль восстановили. Это тяжело, но выбора не было. Но долго это продолжаться не могло. Мы смогли проработать два месяца – с марта по май. Но потом спектакль закрыли. В это здание никто не хотел идти. Зрители тем более.

Террористы вели съемку в захваченном зале Фото: соцсети

- Жизнь после «Норд-Оста», какой она стала?

- Все поменялось. Я стал осторожнее. Появилось философское отношение к жизни. Научился ценить каждый момент, каждый миг. Перестал расстраиваться по пустякам и стал еще больше любить близких людей.

- Чем вы сейчас занимаетесь?

- Я актер Московского театра мюзиклов. Под руководством Михаила Швыдкого играю во всех спектаклях этого театра. Кроме того, снимаюсь в кино, сериалах.

- Поддерживаете связь с Башкирией?

- Конечно. Это моя Родина. Там живут мои сестра и племянница. Остался дом моих родителей в селе Исянгулово в Зианчуринском районе. Там друзья, одноклассники. Стараюсь каждый год приезжать домой.