Илья Репин: «Надо брать меня за шиворот и тащить прочь от мольберта!»
Илья Репин.
Фото: GLOBAL LOOK PRESS
«АХ, СКОЛЬКО Я ПОГУБИЛ ВЕЩЕЙ…»
В «Википедии» есть короткий список «наставлений» Репина, его «правил жизни». Среди них - «Как вышло — так и стоп». То есть как только что-то получилось хорошо, надо заканчивать работу. Правда, не приводится окончание цитаты: «Этим так надо дорожить. Ах, сколько я погубил вещей...»
Стремление к перфекционизму было его проклятьем. Об этом пишет Корней Чуковский, один из лучших биографов Репина, друживший с ним на протяжении четверти века. «В первый же день, экспромтом, без малейших усилий, он великолепно схватывал всего человека, и нельзя было не восхищаться, как чудом, свободной и пламенной живописью этого первого дня. Но второй сеанс и особенно третий зачастую губили у меня на глазах все, что было достигнуто первым. Пытаясь исправить и докончить кое-какие детали, Репин понемногу, мазок за мазком, уничтожал всю лаконичность портрета». Художник потом убивался: «Нужно было гнать меня прочь!.. Взять за шиворот и оттащить от мольберта». Но каждый раз, с каждым новым портретом все повторялось: Репин хотел что-то улучшить, и все портил.
В 1913 году на картину «Иван Грозный и сын его Иван» набросился душевнобольной старообрядец Абрам Балашов, исполосовавший лицо царя ножом. Репин вскорости примчался посмотреть на нанесенный картине ущерб, заохал: «Боже, какой ужас, какое несчастие! Что же это такое? Да ведь это же непоправимо». Но главное несчастие было впереди: подумав, Репин решил, что все поправимо, и принялся переделывать собственную работу 29-летней давности.
Художник и реставратор Игорь Грабарь вспоминал: «Хорошо зная страсть Репина к переписыванию своих картин - он как раз в это время переписывал к худшему свою прекрасную вещь «Явленная икона» - я имел все основания опасаться за целость обоих голов израненной картины… Когда я вошел в комнату, где была заперта картина, и увидел ее, я глазам своим не поверил: голова Грозного была совершенно новая, только что свеженаписанная сверху донизу в какой-то неприятной лиловой гамме, до ужаса не вязавшейся с остальной гаммой картины. Медлить было нельзя - краски могли к утру значительно затвердеть. Я тут же сначала насухо, потом с керосином протер ватой все прописанные места, пока от утренней живописи не осталось и следа и полностью засияла живопись 1884 года…»
КАК ЕМУ ЗАКАЗАЛИ СТОЛЫПИНА
На «Ивана Грозного», как все помнят, покушались и в прошлом году, он до сих пор на реставрации. О нем вообще ходят слухи как об очень нехорошем полотне. У Репина после ее создания начались проблемы с правой рукой (ему пришлось учиться писать левой). Писатель Всеволод Гаршин, позировавший для царевича Ивана, потом покончил с собой - и черепно-мозговая травма на его голове, говорят, была на том же месте, что и на картине. Художник Григорий Мясоедов, позировавший для Ивана Грозного, однажды в приступе гнева набросился на своего родного сына (как назло, Ваню) и ударил его так, что едва не убил. Впрочем, Мясоедов и был выбран натурщиком именно из-за «зверского лица», а страдавший от депрессий Гаршин - видимо, из-за печального…
Есть у картин Репина еще одна особенность: люди, которых он изображал, вскоре зачастую умирали. Конечно, всегда находились рациональные объяснения: например, композитора Модеста Мусоргского и писателя Алексея Писемского он писал уже тяжело больными. Но некоторые впечатлительные люди, бывавшие в гостях у Ильи Ефимовича, все-таки страшно опасались, что он может взять и написать их портрет, а они потом дадут дуба.
Над Репиным подшучивали. Один писатель-юморист как-то сказал ему: «Илья Ефимович, сделайте милость, напишите, пожалуйста, Столыпина!» (Столыпина тогда прогрессивная общественность ненавидела). Через несколько месяцев Репину и впрямь заказали портрет премьер-министра. И как только портрет был закончен, Столыпина застрелили.
«ЖАЛЬ, Я НЕ ЗАРИСОВАЛ ЭТУ КРАСИВУЮ СМЕРТЬ»
Репин работал невероятно много, в живописи он видел главное счастье своей жизни, и очень сокрушался, когда в старости из-за состояния здоровья врачи запретили ему писать картины хотя бы по воскресеньям. Он тосковал в эти дни, приходил в гости к Чуковскому (который по требованию тех же докторов прятал от него перья и карандаши) - и в конце концов, не выдержав, хватал сигаретный окурок, макал его в чернильницу и начинал рисовать им наброски. «Некоторые из них изумительны», - вспоминал Чуковский, - «хотя после окончания каждого он приговаривал удрученным, виноватым, разочарованным басом: «Ради бога, никому не показывайте, ох какая вышла банальщина!» Он действовал окурком как кистью, и чернильные пятна создавали впечатление живописи. Вглядываясь в эти чернильные пятна, сделанные размякшим и разбухшим окурком, я всегда восхищался их изощренной тональностью»…
Тот же Чуковский поражался страсти Репина к линиям, цветам, необычным пятнам. Как-то он разговаривал с ним зимой в саду, увидел на снегу лужу, которую сделала собака, и начал машинально «носком сапога сгребать окружающий снег, чтобы засыпать неприятное пятно… И вдруг Репин застонал страдальчески: «Что вы! Что вы! Я три дня хожу сюда любоваться этим чудным янтарным тоном…»
В 1871 году Репин стал свидетелем смерти композитора Александра Серова (отца живописца Валентина Серова). «Как жаль - мне не пришло в голову зарисовать эту красивую смерть… Живописно, картинно освещены белье, одеяло, подушки. И все в красивом беспорядке, будто кто заботился об общей картине… И голова освещалась великолепно, с тенями. Как рассыпались волосы по белой большой подушке!» Про бурлаков он внезапно объявил: «Должен сознаться откровенно, что меня нисколько не занимал вопрос быта и социального строя договоров бурлаков с хозяевами…» Нет-нет, совсем другое: «Боже, как дивно у него повязана тряпицей голова, как закурчавились волосы к шее, а главное — цвет его лица!»
К слову, бурлаки, которых зарисовывал с натуры 25-летний Репин, не видели в этом ничего хорошего. Художник платил им по 20 копеек за сеанс, но ходил слух, что Репин - слуга Антихриста, и всех, кого он рисует, в будущем году «закуют большою цепью и погонят прямо в пекло». На основании этого некоторые просили увеличить гонорар хотя бы до 20 рублей…
РЕПИН И «КУРОПАТКА ИЗ РЕПЫ»
В «Двенадцати стульях» Ильф и Петров так описывают Лизу, в которую влюбился Ипполит Матвеевич: «От нее мог произойти только нежнейший запах рисовой кашицы или вкусно изготовленного сена, которым госпожа Нордман-Северова так долго кормила знаменитого художника Илью Репина».
А когда Репин умер, Чуковский услышал от одной дамы «чудовищную характеристику»: «Тот самый, что сено ел!».
В последние десятилетия жизни Репин и впрямь ассоциировался не с «Иваном Грозным» и не с «Бурлаками», а с безумной диетой, которую ему прописала супруга - женщина, фанатично преданная даже не вегетарианству, а самому натуральному веганству. Эксцентричная Наталья Борисовна Нордман-Северова ненавидела даже молоко: по ее теории, теленка забирали у коровы, уводя «на заклание», а потом отнимали и питание, предназначенное для этого теленка. «Раздирающих стонов коровы не слышно в покоях. Кто знает, какие проклятия посылает она нам. Быть может, оттого так расстроены нервы людей, питающихся скрытыми слезами и кровью». Все это она внушала Репину, причем с немалым успехом - впечатлительный художник в конце концов отказался от молока. Ну и заодно, конечно, от мяса и яиц, которые «вырабатывают в нас мочевую кислоту, страшнеи шии яд».
Зато никаких этических проблем не возникало с овощами, фруктами и сеном: здоровые почки, железные нервы… Правда, сено надо было выбирать тщательно: порой Наталье Борисовне попадалась прель, порой отвар получался горьким. Но когда трава попадалась хорошая, Нордман-Северова ликовала. На сенном бульоне было можно сварить щи, рассольник или борщ (то, другое и третье готовилось с добавлением капусты, борщ - еще и со свекольными очистками). «Питательность необыкновенная! Кто хоть раз попробовал— поражен. После такого супа можно быть 24 часа сытым».
В 1911 году она выпустила брошюру «Поваренная книга для голодающих» - всерьез решила с помощью сена решить проблему голода в Российской империи. «Л том сов тую им (беднякамъ. - Ред.) устраивать веселыя прогулки за город, для собиранія разных трав. Тут особенно может пригодиться д тскiй труд». Она рекомендовала нищим набрать в лавках или богатых кухнях «зелень цв тной капусты, зелень моркови, сельдерея, р пы, брюквы, петрушки, свеклы, земляной груши, картофеля, редиски, ботва бобов, горошку, шелуху от картофеля, от вс х кореньев. В этих корках, шелух и зелени главная питательность растенiй. Покушав их, вы будете сыты и бодры". После приготовления бульона сваренную зелень можно было перетереть и добавить в хлеб напополам с мукой. (Люди, хихикавшие над ее советами, несколько лет спустя, в годы разрухи, удивлялись, насколько они пригодились).
Уже упомянутая глава в «Двенадцати стульях» про бедную Лизу и ее мужа-студента, питавшихся в вегетарианских столовых и измученных «фальшивыми зайцами» - пародия в первую очередь на все вот это (в меню Нордман-Северовой была «куропатка из репы»). Надо сказать, что порядки, заведенные эксцентричной супругой, порядком достали и самого Репина. А закончилось все печально: Нордман-Северова, несмотря на свое сверхздоровое питание, тяжело заболела и уехала в Швейцарию, чтобы не обременять мужа своими страданиями (она отказалась принимать от него деньги и легла в больницу для бедняков, где, как писала в письмах, «поняла, что никому в жизни не нужна» и вскоре умерла). Репин посетил ее могилу, а вернувшись домой, первым делом отменил устоявшийся при ней режим и начал есть мясо.
РЕЦЕПТ ЖЕНЫ ХУДОЖНИКА
Суп научный
На 10 персон: 2 стакана простого гороху, 2 порядочных р пы, три моркови, пять картофелей, поджаренных кореньев.
Горох заливают 12 стаканами холодной воды и варят до мягкости, потом осторожно проц живают. Остальныя коренья также варят в 12-ти стаканах воды и также проц живают, потом соединяют оба навара. Варится этот суп часа три. Суп этот настолько питателен, что доктор Моро прописывает его больным и слабым д тям. На сл дующій день горох протирается, и y вас к об ду пюре. Из остальных кореньев получается второе блюдо, по количеству дня на два; протирают все вм ст — и поджаривают на сковород . Чтобы не употреблять масла от разстроенной коровы, можно жарить на кокосовом масл , которое кстати вдвое дешевле или на постном, кто его переносит. Вообще же об д можно им ть за дв , за три коп йки на персону.