Премия Рунета-2020
Сыктывкар
+4°
Boom metrics
Общество31 октября 2018 21:05

Суд по делу Гайзера Алексей Чернов сравнил с романом Дарьи Донцовой

Экс-замглавы Коми признался, что он и Евгений Самойлов шантажировали друг друга компроматами
Экс-замглавы Коми признался, что он и Евгений Самойлов шантажировали друг друга флешками с компроматами

Экс-замглавы Коми признался, что он и Евгений Самойлов шантажировали друг друга флешками с компроматами

Фото: коллаж Вячеслава Герцберга.

В Замоскворецком суде Москвы продолжается изучение материалов и допрос свидетелей по уголовному делу в отношении бывшего руководства Коми. На заседаниях в течение октября защита бывшего заместителя главы Коми Алексея Чернова и сам обвиняемый зачитывали расшифровки телефонных разговоров и объясняли, почему погашение долгов — это не взятки.

Депутат от Коми

Чернов рассказал, что познакомился с Самойловым примерно в 2005 году, когда тот был бизнесменом и занимался партийной работой в Северо-Западном федеральном округе. Чернов курировал внутреннюю политику в Коми и сталкивался с ним по работе. По его словам, у него сложилось хорошее впечатление о Самойлове, но в 2013 году у того начались проблемы с алкоголем.

Чернов вспомнил, что в 2006 году Самойлов поинтересовался, есть ли у республики кандидат на выборы в Госдуму, и предложил выдвинуть его. У республиканских властей на тот момент не было согласованной с Москвой кандидатуры, поэтому возражений против этого не было. Однако Самойлову выдвинули условие — он сам должен был договориться с «Единой Россией». По словам Чернова, Самойлов после ареста говорил, что дал взятку за то, чтобы стать депутатом от Коми, но на очной ставке отказался от своих слов, пишет «7x7».

После избрания Самойлов вошел в думский комитет по финансам и решал много вопросов в интересах республики. В 2009 году он предупредил Чернова, что в отношении двух его менеджеров проводится проверка в связи с незаконной банковской деятельностью, и он, если этого потребует ситуация, готов снять с себя полномочия депутата.

ЗАО «Ренова Коми»

Кроме представления республики на федеральном уровне, Самойлов хотел «зайти в проекты» в Коми — без денег, но с административным ресурсом. Чернов направил его к заместителю главы Павлу Орде, и тот предложил ему три проекта: сланцы, Сыктывкарский промышленный комбинат и керамический завод. Эти проекты финансировал Александр Зарубин (по версии следствия, лидер преступного сообщества, находится в розыске), который планировал создать инвестиционное подразделение «Реновы» в Коми. В некоторых документах и презентациях по этим проектам были указаны ЗАО «РК» и расшифровывались как «Ренова капитал» или «Ренова Коми». И означали они возможное название компании, а не неформальное название предполагаемого преступного сообщества (ЗАО «Республика Коми).

Самый богатый чиновник

Бывший заместитель председателя правительства Коми Константин Ромаданов пришел во власть после того, как его уволили из «Комиэнерго» за то, что он отстаивал позицию региона, которому была невыгодна реформа электроэнергетики. После прихода на госслужбу Ромаданов сдал декларацию с огромной суммой, что было необычно для региональных чиновников (например, в 2011-м он задекларировал доход в 419 млн руб.). После этого пришел запрос из постпредства с вопросом об этом. Чернов запросил у Ромаданова информацию, и тот пояснил, что он передал акции в доверительное управление и официально получал дивиденды. Все нормы были соблюдены. Ромаданов всегда дистанцировался от работы своих компаний, и о многих из них Чернов узнал, только изучая материалы дела.

Инвестиции под наркозом

В итоге Самойлов «зашел» не в планируемые проекты, а в уже действующие предприятия (например, Сыктывкарский ЛДК, но у них начались проблемы). У СЛДК были итальянские акционеры, и в конце года, когда они должны были вернуть выручку, выяснилось, что у них неприятности с полицией в Италии. Счета арестовали, и завод оказался на грани дефолта, оставшись без наличных денег.

По словам Чернова, главы Коми Вячеслава Гайзера тогда не было на месте и он «остался за взрослого». По итогам совещания, которое он собрал, приняли решение, что Фонд поддержки инвестпроектов окажет СЛДК финансовую помощь, чтобы завод не остановился.

Также на комбинат поставили новое оборудование, но Самойлов, по словам Чернова, за него не рассчитался. Власти направляли письма с требованием вернуть долг за покупку оборудования. Связанный с Самойловым банк «Таврический» просил дать время, чтобы рассчитаться — сначала полгода, затем еще полгода, а потом, по словам Чернова, они дали понять, что не заплатят. После этого у Гайзера прошло совещание, на которое Самойлов пришел пьяным. Гайзер не сдержался и выгнал его, а продолжить разговор получилось только на следующий день.

— Самойлов выкупал предприятия, «сдергивал» с них «оборотку» [оборотные средства компании], частично гасил кредиты, а кредиты обеспечивались имуществом этих предприятий. Инвестициями это можно назвать только под наркозом, — сказал Чернов.

Вывод активов перед банкротством

В итоге была достигнута договоренность о том, что предприятия Самойлова будет санировать Фонд поддержки инвестпроектов за счет своих средств, но в компании будут введены менеджеры, чтобы контролировать процесс и расходование денег.

По словам Чернова, это было нужно из-за того, что из этих предприятий выводились активы. Например, за день до банкротства СЛДК все имущество компании было переоформлено на другое юридическое лицо. В деле, по словам защиты, есть и заявление в управление ФСБ по Коми от арбитражного управляющего «Интаугля» о подозрительных сделках в преддверии банкротства предприятия, которые он обнаружил при анализе финансового состояния. В один день «Балтреконструкция», у которой был долг по кредитам перед банком «Таврический», перевела этот долг в размере 1 млрд 12 млн руб. и 2,5 млн долларов на шахту. На эти деньги «Балтреконструкция» и купила шахту. В итоге у компании остались акции шахты, и она избавилась от долгов.

Чернов и его адвокат зачитали множество расшифровок телефонных разговоров обвиняемых между собой и их же разговоры с Самойловым и его менеджментом, управляющим предприятиями в Коми. Разговоры в основном касались возврата долгов, которые накопил на тот момент сенатор от Коми.

Во многих беседах речь шла о шахте «Интауголь», которой владел Самойлов. После покупки она проработала в нормальном режиме до 2013 года, но затем начались проблемы с финансированием — предприятие требовало денежных вливаний. Самойлов обратился с просьбой предоставить займы шахте, иначе работа на ней остановится. Ромаданов выделил около 500 млн руб. из средств двух подконтрольных ему компаний «ЕЭК» и «Ирбит». Деньги оформили как займы, часть из которых были обеспечены банковской гарантией «Таврического» который связывали с семьей Самойлова.

— Следователь почему-то не догадывается задать вопрос: назовите структуры, принадлежащие преступному сообществу. Мне кажется, даже в романе Дарьи Донцовой следователь бы догадался. Нигде ни в каких допросах [фирмы] не перечисляются, — пояснил Чернов. Он напомнил, что Ромаданов на допросе в суде отвечал, что ни «ЕЭК», ни «Ирбит» не являются структурами преступного сообщества.

По словам защиты Чернова, происхождение долгов экс-сенатора от Коми Евгения Самойлова, которые следствие считает платежами в кассу преступного сообщества, объясняется его взаимоотношениями с бывшим заместителем председателя правительства Коми Константином Ромадановым.

Флешка с компроматом

Зачитали и телефонные разговоры Ромаданова и Самойлова, в которых они обсуждали залоги и возможности последнего рассчитаться по долгам. Как следует из беседы, власти беспокоила ситуация с шахтой, так как это могло негативно повлиять на ситуацию перед выборами. Самойлов, по словам Чернова, просил Гайзера помочь ему разрешить ситуацию с министерством обороны, которое должно было 4,5 млрд руб. за поставленный для нужд ведомства уголь. При этом 2,5 млрд по обязательствам арестовал Сбербанк. Остальные деньги должны были вернуться на республиканские предприятия.

Глава Коми, как следует из переговоров, звонил заместителю министра обороны Руслану Цаликову и обсуждал этот вопрос. Затем с представителем Минобороны встречался в Москве Ромаданов. Когда Самойлову сообщили об этой встрече и месте, где она пройдет, он ответил, что встречался с представителем министерства до этого «только в кабаках».

В суде также зачитали расшифровку разговора, в котором Самойлов и Ромаданов обсуждают долги: зампред правительства настаивал на том, чтобы тот погасил часть из них акциями компании, владеющей гостиницей «Авалон» в Сыктывкаре. По словам защиты, планировалось, что акции Самойлов предоставит в качестве залога по своим обязательствам, так как все остальное имущество компаний уже заложено.

Чернов также рассказал, что у него испортились отношения с Самойловым. Этому предшествовала встреча, на которой Самойлов намекнул Чернову, что у него есть флешка с компроматом, а замглавы Коми ответил, что у него есть флешка, которая сделает его популярным на YouTube. После этого несколько месяцев они не общались.

На добровольных началах

На заседаниях также допросили свидетелей защиты. Бывший министр природных ресурсов и охраны окружающей среды Коми Александр Боровинских рассказал, что за время его работы в правительстве никто его не вводил в заблуждение, не обманывал и не давил при принятии решений. Никто из коллег также не жаловался ему на подобное. Боровинских подписывал постановление главы Коми об утверждении прогнозного плана приватизации государственных предприятий, в котором была и птицефабрика «Зеленецкая». По его словам, подпись он ставил сам и о преступном сообществе ничего не знает.

Также защитник Гайзера Дарья Евменина ходатайствовала о приобщении решения Первой инвестиционной конференции о необходимости создания структуры для привлечения инвестиций. Документ по запросу представил Минпром Коми. Это, по словам адвоката, говорит о недоказанности тезиса обвинения о том, что Фонд поддержки инвестпроектов создали для вывода предприятий из госсобственности. Обвинение настаивало, что это только рекомендации и на них отсутствуют какие-либо печати и подписи, а значит, происхождение этого решения неизвестно, но суд приобщил документ.

Обратился к суду и еще один свидетель — сослуживец обвиняемого Валерия Молярова Александр Ракочин. Он рассказал, что знаком с ним больше 10 лет и знает его как надежного и положительного человека. Моляров и Ракочин учились в Высшем военно-командном училище Ракетных войск стратегического назначения в Серпухове. По словам свидетеля, тот принимал участие в патриотическом воспитании молодежи и в общественной жизни.

- Не бахвальствуя и не говоря высокопарных слов, Валерию Николаевичу была доверена ядерная кнопка, он дежурил в войсках РВСН. Много написано в СМИ, но это не вяжется с личностью Молярова. Тюрьма скорее ломает человека, а не воспитывает, а воспитательный процесс у Молярова сейчас происходит ежедневно, — сказал свидетель.

Ракочин сообщил, что Совет ветеранов московского района Северное Чертаново просит не наказывать Молярова лишением свободы и готов взять его на поруки.

Положительную характеристику Молярову дал и его бывший коллега Тимур Худайшукуров. Свидетель и обвиняемый вместе работали в компании, которая занималась строительством и проектированием для нужд РЖД. Моляров был руководителем проектов, а затем стал заместителем директора по техническим вопросам. Обвиняемый много ездил на иностранные выставки, участвовал в совещаниях РЖД, где представлял компанию.

Свидетель Игорь Труфанов, который с 2009 года работает в Госсовете Коми и сейчас занимает должность заместителя руководителя аппарата парламента, рассказал, что с бывшим спикером Игорем Ковзелем у него были исключительно служебные отношения. С ним было приятно общаться. Несмотря на то, что тот никогда до этого не работал во власти, он быстро включился в работу и проблем никогда не было.

Труфанова попросили описать процедуру принятия бюджета республики — мог ли Ковзель повлиять на решения депутатов. По словам свидетеля, процедура на протяжении 10 лет была одной и той же: правительство республики готовит проект бюджета и вносит в Госсовет, его рассматривают в рабочих группах и комитетах, собирают все предложения, затем проект выносится на заседание Госсовета, а каждый депутат вправе дать свою оценку и внести предложения.

Председатель Госсовета при этом не состоит и не участвует в голосовании ни в одном из комитетов — он только организует заседания парламента, но также вправе вносить свои предложения. Случаев, когда Ковзель лоббировал интересы конкретных организаций и предприятия, свидетель не знает. Ковзель не продавливал какое-либо решение и у него в принципе нет полномочий, чтобы давить на коллег. Должность председателя, по словам Труфанова, — номинальная с точки зрения полномочий.