Жизнь, смерть и другие удивительные приключения солдата Дуркина

Когда в начале зимы появилось сообщение с Камчатки - найден дезертир, бегавший от воинской службы и скрывавшийся в здешней глуши целых одиннадцать лет (!), многие представили себе то ли Маугли напополам с Робинзоном, то ли снежного человека, то ли отшельника. Причем непременно чумазого, в космах и бороде.

Иными словами, представили кого-то чудного и где-то даже аномального, поскольку понятно же: нормальный человек в диком краю снегов и вулканов один столько лет ни за что не протянет.

Таежный робинзон Леонид Дуркин (фото сделано после его возвращения в часть). Фото: Наталья ОСТРОВСКАЯ

«И ТУТ НА НАС ВЫХОДИТ ПИТЕКАНТРОП!»

Сажусь в автобус. Полчаса езды по узкой полоске асфальта от Петропавловска-Камчатского, потом несколько км по снежному накату грунтовки. И вот он, поселок Радыгино. Неподалеку от него в укромном лесу-ольховнике еще совсем недавно жил-поживал «Робинзон» Леня Дуркин.

- Я его видела. Летом. Значит, так. Поехали мы с мужем по ягоды. Вдруг глядь – идет по дороге, ну, этот, как сказать…

Пока жительница поселка Светлана подбирает слова, определение находит Виктор, ее супруг:

- Натурально питекантроп! Заросший, бородатый. Сверху голый, снизу обмотан каким-то тряпьем, шлепанцы на босу ногу…

- И две собаки с ним. Это он и был, тот дезертир. Кто ж еще? Точно он! – Итожит Светлана.

Радыгино давно надо бы переименовать. Допустим, в Рыдалово. На то, что здесь осталось от некогда кипучего и бравого военного городка, без слез не глянешь. Были и сплыли ракетный полигон, арсеналы, воинская часть, офицеры, солдатики-срочники. А теперь все Радыгино – останки жилых трехэтажек и прочая разруха, и полтора десятка жителей, этаких «последних из могикан», безнадежно и навечно прикипевших к поселку, унылому месту, где неизменно хорош лишь вид на ближайший вулкан.

Бывший прапорщик Виктор и его жена Света отсюда, говорят, ни за что не уедут, потому что - «свежий воздух, океан, рыбалка, грибы-ягоды, красота!» То, что тут бывают не только дворовые собаки, но и дворовые медведи, не смущает – к дикому зверю, то и дело забредающему в поселок, привыкли.

Героически преодолевая из года в год отсутствие центрального отопления и прочих радостей коммуналки (спасибо, электричество тут пока не отключили), супруги живут, как жили, в панельной трехэтажке. Жгут теплодуйками киловатты, летом промышляют рыбалкой, дикоросами, торгуют на рынке в Петропавловске. Везут в Радыгино со свалок старые автомобили, собирают из металлической рухляди нечто, способное двигаться и, вспоминая былые боевые времена, жалеют о том, что из поселка Радыгино, а стало быть, и от них, «сбежала» военная служба.

Бывший стрелок роты охраны одной из воинских частей закрытого камчатского города Вилючинск, крупнейшей базы атомных подлодок Тихоокеанского флота, матрос Леонид Дуркин, наоборот, сам сбежал от воинской службы. Но, с точки зрения избранного им на долгие годы образа жизни, только этим и отличается от «нормальных людей» из поселка Радыгино. Больше, ей богу, ничем.

Радыгино давно надо бы переименовать. Допустим, в Рыдалово. На то, что здесь осталось от некогда кипучего и бравого военного городка, без слез не глянешь. Фото: СИВАЕВ Евгений

ДВОЕ «ПЯТНИЦ» НА НЕДЕЛЕ

Коллега-журналист, сумевший добраться до лесного жилища Дуркина, очень не советовал туда ехать. Сказал, хоть и недалеко от города – всего-то полчаса на машине, но приключений ему хватило. Доехали с другом до брошенного дачного поселка, а дальше, поскольку дороги не было, пару километров топали пешком по заснеженной просеке. Друг – человек серьезный, «из органов», имел при себе оружие, а также точную информацию о местонахождении «объекта» и gps-навигатор.

На подходе к укромному поселению появились собаки. Три огромные лайки. Едва отбились. Прорвались.

- Я знаю пригород Петропавловска, как свои пять пальцев, но это местечко никогда не видел. Умело спрятались, со знанием дела, - удивлялся коллега.

Итак, картина маслом: самопальный домик (две комнаты, кухня), построенный из того, что было найдено на свалках и брошенных дачах. Внутри мебель из той же ИКЕА - столы, кровати, шкафчики, полочка для обуви. Швейная машинка, телевизор на 11 (!) каналов, печка-буржуйка, на стене на случай пожара - огнетушитель. Есть дизелек, его вполне хватает для электролампочки и ТВ. Вода - вкусная, хрустальная - из ручья. Запасы крупы, соли, сахара, мороженой рыбы, сушеных грибов, солений-варений. Вместо холодильника - погреб.

Вокруг домика обширное подворье. Огород, давший по осени добрый урожай картошки-морковки, отдыхает под снегом. Теплица, парник под огурцы-помидоры. Подсобка-гараж на два скутера-мопеда, рядом на стене белеет картинка с надписью «Сталкер». Во дворе буйство техники: старая, но ходячая «Нива», самодельные снегоход и трицикл на сверхпроходимых пневмоколесах… Реально - робинзон - тот тоже быт свой с умом обустраивал.

До задержания дезертир Леня Дуркин жил в этой обители целых восемь лет. И отнюдь не один - были у нашего робинзона две Пятницы - Сергей и Татьяна, которым, как и ему самому, надоело бомжевать по свалкам и подвалам города Петропавловска.

Сергей сказал, что сегодня ему очень не хватает верного друга. Он и не знал, что тот - дезертир и зовут его не Леха Дроздов, как они с Таней его звали, а Дуркин Леонид Александрович.

Татьяна, подсобрав кое-что из продуктов - чисто по-женски подкормить нечужого ей человека, пыталась доехать до Вилючинска. Но только и узнала, что «Леха» под следствием, проходит в местном госпитале медкомиссию на предмет годности к службе, находится на полном довольствии и в дополнительных калориях не нуждается.

Дезертиру легче было найти общий язык с медведями, чем с сослуживцами. Фото: Наталья ОСТРОВСКАЯ

БЕГ С ПРЕПЯТСТВИЯМИ

Он, конечно, никакой не Маугли и не Робинзон. И уж тем более - не питекантроп. Никогда, даже в худшие годы помоек и свалок, не зарастал ни космами, ни бородой, не опускался, как некоторые, не пил. «Не пью вообще. Принципиально, - сказал в разговоре. - У меня было слишком много дурных примеров».

Эти «примеры» остались на родине, в Таганроге. А он, 18-летний, полетел служить на Камчатку. Надеялся, что перемена мест и разлука помирят их с непутевым отцом, расстались-то во взаимных обидах. Мамы давно уже не было в живых. Пацану пришлось расти с мачехой и сводной сестрой.

Было ли детство, когда после лишения отца родительских прав Ленька оказался в интернате? Оттуда его выкрала бабушка. Вскоре и она умерла, и пацану ничего не оставалось, как вернуться к папаше.

Шесть классов средней школы - вся Ленькина учеба. Дальше учила жизнь. Работал. Вместе со взрослыми махал метлой на городском рынке. Ловил и продавал рыбу. По складу своему рукастый, научился сложному делу - сам мастерил лодки-байдарки и сам (лучше всех!) ими управлял.

Он, конечно, никакой не Маугли и не Робинзон. И уж тем более - не питекантроп. Фото: СИВАЕВ Евгений

А потом Камчатка. Служба. Каждый день ждал письма. От отца, от подружки - она тоже, как назло, не писала. И так, в ожидании, изо дня в день, протекли восемь беспросветных месяцев в чужом закрытом Вилючинске.

- Так почему сбежал-то?

- Затосковал...

Решение бежать было спонтанным. Работая в подсобном хозяйстве воинской части, попросился матрос в туалет, а сам - ходу! Следом увязалась собака из части, лайка. С собаками в отличие от людей у Леонида всегда складывались хорошие отношения.

ЗАМРИ - УМРИ - ВОСКРЕСНИ

До самого своего задержания Дуркин не знал, что он, оказывается, десять лет как умер. Что спустя год после его побега в дачной зоне близ Петропавловска был найден чей-то труп, и командование вилючинской воинской части, проведя опознание по фотографии, признало в умершем беглеца Дуркина. И если б только командование. Так же, глянув на фото, опознал сына и горе-отец. И поскольку после случившегося никто из таганрогской родни Леонида на Камчатке не появился и даже не проявил никакого интереса к усопшему, похоронили якобы Дуркина Л. А. здесь же, по месту службы. Правда, не все были уверены, что это тело - кого надо тело.

- У нас были сомнения, что захороненный - Дуркин, - сказал мне руководитель военно-следственного отдела Вилючинска Станислав Приходько. - И мы продолжали его искать. Розыскное дело было не закрыто, а приостановлено.

А сомнения не могли не возникнуть! И дело даже не в том, что у трупа отсутствовали особые приметы - татуировка на руке, шрам на ноге... Еще одна маленькая деталь не давала покоя - умерший был на 15 см ниже матроса...

Кстати, сам Леонид утверждает, что особо и не скрывался, не собирался отшельничать, все время жил среди людей. Работал везде, где находил работу: рыбачил, плотничал, ремонтировал, торговал рыбой, соленьями, дикоросами… Однажды затянувшееся на годы положение нелегала так его достало, что, когда его остановили сотрудники ГИБДД и стали выписывать штраф за управление скутером без документов, он взял и назвал свое настоящее имя.

- Я боялся прямо сдаться властям, но всегда был готов к тому, что за мной придут, - признался парень, пряча заблестевшие вдруг глаза. - Это все должно было когда-то закончиться.

Как говорят военные следователи, его «вычислили» благодаря разговорам по мобильному телефону. Симка была, конечно же, на чужую фамилию, но за диалог зацепились, и зацепка привела оперативников на хуторок близ поселка Радыгино. «Наконец-то!» - почти обрадовался Леонид.

Сдался без малейшего сопротивления.

Бегать он устал.

МЕДВЕДЬ ЕМУ ТОВАРИЩ

В связи с громким задержанием Дуркина здесь вспомнили страшную историю Виктора Боровика - еще одного известного камчатского дезертира, бегавшего (всего-то!) шесть лет. Этого нашли в 2001 году случайно в ужасном моральном и физическом состоянии: умирал от ожогов в таежной избе. Банально напился, заснул, не потушив окурка. Рядом бродил голодный медведь. За медведем, на счастье Боровика, шли охотники…

История Дуркина не похожа ни на робинзонаду, ни на таежный триллер. Она о том, как можно жить в обществе и быть свободным от него. Правда, недолго. И, конечно, если суметь найти общий язык хотя бы со зверями.

Когда его спрашиваешь о неизбежных встречах с хозяином Камчатки - бурым медведем, он с досадой машет рукой:

- Да перестаньте! Чего медведя бояться? Он на меня посмотрел, я на него. Всё, разошлись. А к жилью они не подходили - собак боятся. И не надо считать, что медведи злые. Не надо их обижать.

- Не надо охотиться?

- Не надо. А еще - сколько я видел случаев… Зачем медведя с руки кормить? Подзывать? Фотографировать? У него может быть непонимание. Он же по-своему мыслит. Застесняется и может напасть. Самозащита.

- А почему не охотился на медведя, на зайца с лисой?

- А зачем? - снова с досадой. - Что мне, мало денег, что ли? Да нам с Серегой на целую зиму закупиться - крупы там, маслица - вполне хватало на все 20 - 30 тысяч. Я каши люблю. Полезная вещь. Зачем лишнее?

Любовь Леонида - рыбалка. Если не врет, как-то за день выловил 200 кг рыбы - вкуснейше-нежнейшего камчатского гольца. И не сетью. Здесь вода чистая, говорит, а рыба умна и сеть видит прекрасно. Ловил - принципиально - на удочку с единственным крючком.

- Гольца, кроме удочки, ни на что и не поймаешь. Он в корчах да корягах живет. Если знать, где он есть, можно наловить очень много. Но есть момент: надо его подсечь быстрее, чем он приманку выплюнет.

Лишней рыбы Леня тоже не брал. Только на необходимые вещи - себя, собак прокормить, немного продать на базаре…

Сам того не зная, дезертир построил свое таежное бытие по древним заповедям дальневосточных народностей - чукчей, коряков, нанайцев: брать ровно столько природных даров, чтобы хватило на пропитание, не больше, и не просто брать, а с благодарностью и почтением.

Вот и весь секрет многолетнего выживания...

А это - таежный дом беглого солдата, в котором, как у Робинзона, был огород, запасы, собаки и даже друг Пятница. Даже два друга. Фото: Евгений СИВАЕВ/«КП» - Камчатка

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

Он виноват.

Но он не виноват?

Парень нынче под следствием. Суд неизбежен. Статья УК 337, лишение свободы до 7 лет.

- Срока давности по этому виду преступления нет. Наоборот: дольше бегаешь - серьезней нарушение, - рисует правовую коллизию руководитель Военно-следственного отдела по Вилючинску Станислав Приходько. - Но Дуркин активно сотрудничает со следствием, нет и отягчающих моментов. Разберемся. В том числе и с тем, кто именно был похоронен вместо него.

Скорей всего, после медкомиссии Леонид будет признан годным к несению службы. Вид у него вполне здоровый, за годы жизни на Камчатке ни разу не обращался к врачам.

Чем бы ни закончилось уголовное дело, в Таганрог, говорит мне Леонид, он не вернется. И на одну из двух квартир, доставшихся от отца отнюдь не ему, претендовать не намерен.

Пишу это специально для его сводной сестры Елены. Судя по недавнему репортажу наших коллег из «КП» - Ростов-на-Дону», ее так сильно волнует квартирный вопрос, что она сомневается в «воскрешении» брата.

Однако сомневаться не приходится. Это он. Во-первых, особые приметы. Во-вторых, следствие сверило отпечатки пальцев Дуркина-призывника из медкнижки с отпечатками дезертира: они полностью совпадают. Но волноваться сестре не стоит: он, повторю, вряд ли вернется.

Вы думаете, это его нашли на Камчатке?

Это он сам себя нашел на Камчатке.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Семья дезертира-отшельника отказывается его признавать

Дезертиру Леониду Дуркину, одиннадцать лет назад сбежавшему из воинской части под Петропавловском-Камчатским и жившему все это время в лесу вдали от людей, которого родные и близкие, считая его погибшим, давно оплакали, придется, судя по всему, пройти новые испытания. Его отец скончался около года назад, мачеха – спустя несколько месяцев после смерти мужа, а единственный близкий человек – сводная сестра Елена, узнав о «воскрешении» брата, совсем этому не обрадовалась (подробности)