Рубите глянец топорами

Не знаю, о чем думал свежеиспеченный нобелевский лауреат, отказываясь от возвращения в Россию в совершенно хамской форме. Для отказа можно было бы найти и другие слова. Бог с ней, с бывшей Родиной, поискать в себе вежливость можно было хотя бы из уважения к той системе образования, которая до сих пор, вопреки здравому смыслу, еще продолжает «рожать» лауреатов самой престижной научной премии.

Но, этот отказ, задевший без исключения всех, кто еще не собирается эмигрировать из России, был знаковым. Как говорят в Интернете - «былинным», и породил самый главный вопрос: что мы делаем не так с этой самой модернизацией?

В российской истории было несколько удачных модернизационных и цивилизационных рывков. Ближе нам по смыслу и сути, не советский прорыв, отягощенный и мотивированный идеологией, а реформы Петра Первого. В современных терминах, это была грамотно выстроенная пиар-компания, направленная на привлечение специалистов-экспатов, готовых с какого-то момента, считать интересы чужой страны, своими интересами. Кампания получилась долгая, учитывая скорость распространения информации в те времена, и очень затратная.

Первые попытки сманить из Европы в Россию специалистов, закончились так же плачевно, как и недавняя история с приглашением одного нобелевского лауреата. Ни английские литейщики, ни голландские корабелы, не собирались менять привычный цивилизованный быт на жизнь в неизвестной и дикой стране. Ситуация изменилась с европейским туром «Великого посольства», которое, гуляя напропалую и бросая деньги направо и налево, сформировало любопытное общественное мнение - «Россия страна богатая, веселая и ... безумная».

Для регламентированной на века, беспросветно-скромной и тесной европейской жизни, это был интересный поворот сюжета. Когда на голландских верфях, с плотницким топором наперевес, появился сам «варварский царь», это был натуральный слом шаблона.

Потом, на европейских предприятиях стали появляться отправленные из России на обучение дети элиты - чувствовалось, что в неведомой варварской стране идет какая-то нешуточная «движуха». Любой человек, отягощенный знаниями и разумом, падок на такие знаки прогресса. Более того, по степени привлекательности эти знаки равны жалованью, а зачастую и превосходят его.

Так был решен вопрос с кадрами, и на долгие два столетия, иностранный-специалист, искавший милости у подножия российского престола, стал обычным явлением. Можно догадаться, какие чувства при виде такого оттока кадров испытывали в Европе - точно такие же, как и в современной России, когда узнали о «былинном» отказе нобелевского лауреата. Была еще одна важная линия поведения, определившая успех петровских реформ - очень жесткое, местами просто жестокое размежевание на «старое» и «новое». «Старое» было тотально отвергнуто даже на бытовом уровне - кофе вместо сбитня, табак вместо лиственничной серы-жвачки, бритва вместо гребешка для бороды... У нас, с этой линией модернизации пока все осталось по-старому.

Я, например, не могу вспомнить ни одного сериала с героями-учеными. Или с рабочими, не смотря на то, что квалифицированный оператор станка с ЧПУ, получает больше любого распальцованного менеджера и тоже может позволить себе кредитный «Фокус». В героях сплошные менты, мусора, опера, уркаганы, бизнесмены и модели. Можно догадаться, какой стандарт поведения и мировсприятия формирует телепрограмма любого канала. Как Петр, борясь с косностью мышления, рубал топором бороды, сейчас нужно рубить глянцевые журналы - современная дикость кроется именно в них. Я представляю, какой вой подымется, если наше государство наконец-то займется цензурой нравственной.

Даже не цензурой, а коррекцией - чтобы хотя бы на пять сериалов «прорвемся, опера» приходился один многосерийный фильм про группу молодых аспирантов-биохимиков истребляющих неведомую заразу. Чтобы эти молодые ученые гибли во время экспериментов, жертвуя собой, ссорились, влюблялись... Потребуется коренная ломка сознания, срывание покровов и истребление стереотипов.

Людям опять, заново, придется объяснять, что бизнесмен не производящий ничего, а лишь перепродающий - разновидность социального паразита. И если такой паразит ездит на «майбахе», это не материальное подтверждение его гениальной коммерческой хватки, а недоработка налоговой полиции.

«Профессии» дизайнера, флориста, стилиста - род социальной милостыни. «Работа» модели - это всего лишь форма проституции в социально-приемлемых рамках. Петр, кстати, не стеснялся демонстративно ставить литейщика или плотника, человека созидающего, выше боярина-чиновника, и, в итоге, у него все получилось. Причем, на века.

Несложно догадаться, кто заложил в 18 веке на Васильевском острове грядку, на которой до сих пор всходят Нобелевские премии. Хочется, чтобы история повторилась, и не как фарс, а как космоопера.